Американизация правых

Решение Кремля применить оружие, чтобы остановить на Украине расширение НАТО на восток, стало неожиданностью для западных правительств. Хотя все понимали, какие интересы стоят на кону, никто не ожидал, что Россия именно сейчас проведет красную черту: до сих пор, но не дальше!

Россия с небольшим «ворчанием» принимала расширение НАТО на восток, и это было негласной деловой основой ее дружественных отношений с Западной Европой, сложившихся после распада СССР. Таким образом, с точки зрения западных правительств, было вполне логично, что после 24 февраля они такими ударными темпами отвернулись от России. Ассоциации дружбы были распущены, научное сотрудничество приостановлено, программы школьного обмена прекращены, «братские» отношения между городами заморожены. Не говоря уже о санкциях. С тех пор Россию от Европы, похоже, отделяет новый «железный занавес».

Но, как и во времена холодной войны, такое развитие событий не означает, что контактов больше нет вообще – они переходят от официальных органов к оппозиционным силам. И здесь вопрос в том, кто еще может быть партнером для России. Во время холодной войны левые и коммунистические оппозиционные движения поддерживали контакты с СССР, отчасти из-за идеологического родства, но также и потому, что правительства в их странах в то время, как правило, были правыми, а оппозиционные силы – левыми. Несколько традиционных контактов сохраняются и сейчас, но они скорее являются пережитком и не играют никакой роли.

Еще до краха коммунизма американцы смогли проникнуть в левые политические силы. В итоге им стали прививать леволиберальные базовые установки, совпадающие с общественной моделью США. Таким образом, левые отстранились от СССР и заняли проамериканскую позицию уже в середине 1980‑х гг. А распад Союза просто довел начатое до конца. Все левые течения и партии западных государств сегодня либо входят в состав правительств, либо образуют псевдооппозицию, которая не выступает против обязательств перед НАТО и ЕС. Они выступают за «западные ценности». И радикально отвергают Россию – как в общественной политике, так и в геополитике.

Депутат бундестага Сара Вагенкнехт является большим исключением со своей пророссийской позицией. Она член Левой партии Германии. Это политическое объединение стало преемником государственной партии ГДР, которая в 1990‑х гг. еще была явно пророссийской, но с тех пор полностью американизировалась, как и все левые движения. Вагенкнехт полностью изолирована в своей партии именно из-за пророссийской позиции.

Сегодня в западных странах настоящая оппозиция, а не бутафорская левая оппозиция, находится именно с правого края. Официальные СМИ называют представителей таких течений «популистами» или «правыми экстремистами». Только они защищают интересы своих стран, в то время как правительства и их псевдооппозиция выполняют становящиеся все более высокими требования США, НАТО и ЕС, нанося тем самым огромный ущерб собственным странам.

И в плане политики в отношении России это проявляется более ярко, чем где-либо еще: высокоразвитые индустриальные экономики Западной Европы, которые зависят от дешевой энергии, как от воздуха, которым они дышат, отрезают сами себя от поставок из России. В то же время они также теряют и важные рынки сбыта, а Россия может избежать экономического давления за счет усиления своей ориентации на Китай и Индию. В результате – стремительный рост цен на энергоносители и массовая потеря благосостояния в Западной Европе. Населению продают эту вредную политику с помощью псевдоморальных аргументов и идиотских лозунгов, таких как «Померзнем ради мира!».

Единственным политическим течением, восстающим против этого, являются так называемые «популисты». К ним примкнули все те, кто осознал, что дружба с Россией не только приносит нам экономические выгоды, но и отвечает нашим геостратегическим и историческим интересам. Очевидно, что у нас в Германии дела всегда шли хорошо, когда мы были в дружеских отношениях с Россией, и каждый раз плохо, когда думали, что должны вести войну против России в одиночку или вместе с иностранными державами. Это постоянное явление в российско-германских отношениях: так было еще во время войны с Наполеоном, затем в ходе Первой и Второй мировых войн, и сейчас история повторяется. Кроме того, «популисты» отвергают леволиберальную модель общества с ее девальвацией традиционных семейных ценностей и идолизацией сексуальных отклонений и поэтому видят в нынешней российской общественной политике образец для подражания.

Эта близость популистских течений к России не осталась незамеченной американцами. И поэтому в настоящее время они всеми силами пытаются получить влияние на «популистов». Существует угроза того, что немецкий журналист Юрген Эльзэссер назвал «американизацией правых». Предостерегающим примером является Италия, где популистская волна привела к власти Джорджу Мелони – политика, которая сразу же после инаугурации взяла на себя недвусмысленные обязательства перед НАТО и ЕС. Другой пример – так называемые «Шведские демократы», которые заняли радикальную пронатовскую и антироссийскую позицию.

Среди популистских партий в Германии пророссийская позиция более выражена из-за восточногерманского влияния. Но и здесь трансатлантические сети уже расставлены. Они уже не могут критиковать противников санкционной политики, хотя им бы этого хотелось. Но они пытаются сформулировать эту оппозицию санкциям таким образом, чтобы она больше не предполагала пророссийской позиции. Например, они выступают против санкций, декламируя: «Санкции совсем не вредят России!» Этот лозунг вроде бы против санкций, но предполагает при этом, что было бы хорошо, если бы санкции все же вредили России. Хотя внешне эти проамериканские сети проводят такую расплывчатую, лишь на первый взгляд пророссийскую политику, на заднем плане они работают не покладая рук, чтобы не допустить хороших отношений с Россией.

Если американизация правых в конечном итоге увенчается успехом, у России больше не будет единого партнера в Западной Европе и она окажется в еще большей изоляции, чем СССР во время холодной войны. Поэтому американизация правых в настоящее время является самой большой опасностью в отношениях между Россией и Западной Европой.